Уже целый месяц в центре Киева занят Майдан, там куча народа, движуха и революционные настроения. И при этом за весь этот месяц никто не смог внятно рассказать, что же происходит.

Maidan Nezalezhnosti (Independence Square) in downtown Kiev has been occupied for a month now. It’s full of people, activity and revolutionary sentiments. And yet, throughout that whole month, not one person has been able to coherently explain what, exactly, is going on.

Правда имеет особенность не нравиться. Правда глаз режет, гласит русская поговорка. Но тут уж я ничего поделать не могу — будучи единственным честным, объективным, правдивым и неподкупным наблюдателем, я обязан говорить то, что есть на самом деле, а не то, что кто-то хочет услышать.

The truth tends to be unappealing. The truth offends the eye, as the Russian saying goes. But there’s nothing I can do about that—as the only fair, objective, candid and incorruptible observer, I must describe things as they really are and not just say what someone wants to hear.

Итак, Украина. Президент Янукович три года договаривается с Евросоюзом об ассоциации. Можно представить, сколько бюрократической работы за это время проделано. Командировки, заседания, совещания, акты, пакты, фигакты. На днях — подписание бумаги. Тут, видимо, Путин проснулся, понял, что забирают последнее родное, позвонил Януковичу и сказал, что э, але, ты чо, какая Европа, оставайся с нами. Янукович тут же озвучил нужные условия и отменил подписание евроассоциации.

So, Ukraine. President Yanukovych spends three years trying to work out an association agreement with the EU. You can imagine how much bureaucratic work was completed over that time: official trips, talks, meetings, shmeetings, acts, pacts. The signing is just a few days away when Putin apparently wakes up, realizes that his preciousss is being taken away from him, calls up Yanukovych and says, “Hey, man, are you out of your mind? Screw Europe and stay with us.” At which point Yanukovych immediately lays out his conditions and cancels the signing of the association agreement.

Прогрессивная часть украинского народа почувствовала, что у нее отобрали мечту. Никто ж не любит в очереди за Шенгеном стоять. Да и вообще, если Румынию в Евросоюз взяли, то уж Украина ничем не хуже.

The progressive part of Ukrainian society felt like its dreams had been shattered. I mean, no one likes standing in line for a Schengen visa. And besides, if Romania got accepted into the EU, Ukraine should be a shoo-in.

У Украины с Европой ведь так много общего:

Ukraine and Europe have so much in common, after all:

Yellow, blue (in Ukrainian)

На Майдан вышли пару тысяч человек. Майдан — место намоленное, туда регулярно выходят люди постоять за какую-нибудь идею.

Approximately two thousand demonstrators came out to the Maidan, Kiev’s longtime go-to place for protests.

Ну стоят и стоят. Но одной ночью, когда на площади было совсем мало народу, буквально пара сотен человек, пришло спецподразделение «Беркут» и всех избило. Не оттеснило, что закрыло бы вопрос, а буквально.

So, there they were, protesting, no big deal. But one night, when there were very few people on the square, just a couple hundred, the Berkut special police forces came and beat them all up. Literally beat them up, instead of simply forcing them out, which would have put an end to the whole thing.

И тут случилось чудо — на следующий день на Майдан пришел уже миллион человек. Ну, то есть, только дети и инвалиды не пошли. Был весь Киев.

And then a miracle happened: the next day, a million people came out to the Maidan. In other words, the only ones who didn’t come were children and the disabled. All of Kiev was there.

* * *

Самое любопытное, что украинская оппозиция упустила момент. Вместо того, чтобы выбрать одного лидера (а их, типа, три сейчас — Кличко, Яценюк и Тягнибок) и захватить власть, о чем мечтает любой политик, они пошли к президенту торговаться про условия для себя. Ведь у каждого из них есть бизнесы, которые они потерять в один момент не готовы. То есть, могли бы получить всю страну, но кинулись спасать свои рестораны.

The most curious part of all this is that the Ukrainian opposition missed its moment. Instead of picking one leader (and there are, like, three right now: Klitschko, Yatsenyuk and Tyahnybok) and seizing power, which every politician dreams of, they went to the president to negotiate terms for themselves. After all, each of them has businesses, and they’re not willing to lose them overnight. In other words, they could have had the whole country, but they rushed to save their restaurants.

И протест как бы слился.

And the protest was sort of extinguished.

Майдан стоит уже месяц, всем понятно, что к новогодней ночи надо сворачиваться. Потому что нет внятного лидера оппозиции, потому что нет никаких внятных требований, потому что за это время Янукович получил от Путина 15 миллиардов долларов, и потому что после драки кулаками не машут.

The Maidan has been occupied by protesters for a month now, and everyone knows they’ll have to wrap it up by New Year’s. Because there’s no clear opposition leader, because there are no clear demands, because Yanukovych has received 15 billion dollars from Putin in the meantime, and because it’s no use swinging fists after the fight.

Во время Оранжевой революции, которая была одним из самых вдохновительных событий в моей жизни, был особенно духоподъемный момент, когда разные структуры заявляли о поддержке: такой-то отдел милиции становился на сторону революции, такая-то мэрия, такой-то губернатор. Это были моменты просветления, главного выбора в жизни, риска и перехода на сторону правды.

During the Orange Revolution, which was one of the most inspiring events in my life, there was a particularly uplifting moment when various institutional bodies began to declare their support: such-and-such police department has joined the revolution, such-and-such mayor’s office, governor so-and-so. Those were moments of enlightenment, life-changing decisions, risking it all and siding with the truth.

Правда, те, кому революционеры отдавали свои голоса, полностью просрали абсолютно все, что только можно. Именно поэтому на прошлых выборах победил Янукович. Может, он и не самый хороший, но другого не нашлось, а Ющенко мог рассчитывать на три-четыре голоса во всей стране, да и те — от своих ближайших родственников.

Truth be told, those to whom the revolutionaries gave their voices managed to completely screw up everything possible. That’s precisely why Yanukovych won the last election. He may not be the best, but there was nobody better, and Yushchenko could have counted on maybe three-four voices in the whole country, those voices being those of his immediate family.

Короче, пока лидеры евромайдана выторговывали себе бонусы, а Янукович закрывал дыры в экономике щедрыми путинскими подарками, толпа не расходилась. И стоит до сих пор.

Long story short, while the Euromaidan leaders were negotiating benefits for themselves and Yanukovych was patching up the economy with Putin’s generous gifts, the crowd stayed put. And it’s still there to this day.

И главная правда заключается в том, что сегодня вообще никто не знает, зачем стоит Майдан.

And the biggest truth is that today absolutely no one has any idea why the Maidan protesters are still there.

Каждые выходные главную улицу села на Украине закрывают для народных гуляний. Киев — не исключение. От Прорезной до конца Майдана каждую субботу и воскресенье Крещатик становится пешеходным. Сейчас география перекрытия чуть пошире, но идея та же. Все водители знают, как объехать оккупированный кусок дороги. Люди приходят на Майдан послушать какого-нибудь очередного оратора, концерт, потусить с народом. Но никакой цели больше нет.

Every weekend, the main street in every Ukrainian town is closed off for public festivities. Kiev is no exception. Every Saturday and Sunday, Khreshchatyk Street becomes pedestrian-only from Prorizna Street to the end of the Maidan. Right now the geography of the closures is a bit broader, but the idea is the same. Every driver knows how to get around the occupied stretch of road. People come to the Maidan to listen to yet another speaker or concert and hang out. But there’s no other goal.

Пока баррикады и креатив еще не свернули, пройдемся и посмотрим. Это же самое интересное — чистое народное творчество, не прошедшее через фильтры корпоративных правил, тендеров, блажи чиновников и пидарасов-маркетологов. В такие моменты раскрывается настоящее.

Let’s go have a look while the barricades and artwork haven’t been taken down yet. This is the most interesting part, after all—pure folk art, unfiltered by corporate rules, tenders, bureaucratic whims and marketing assholes. These are the moments when you can see things as they really are.

Баррикады пока стоят. Днем народу поменьше, все работают, а с восьми вечера до полуночи движуха становится активнее.

The barricades are still up. Fewer people are around during the day, when everyone works, but from 8 p.m. to midnight the action picks up.

Каждый имеет возможность сказать все, что хочет.

Everyone has an opportunity to speak their mind.

На улице не май месяц, так что народ греется у костров.

It’s not exactly summer outside, so people warm themselves around fires.

Во время Оранжевой революции колонны у центрального почтового отделения были залеплены разным народным креативом. После победы Ющенко, эти творения сохранили, закрыв рамами со стеклами. Сегодня на эти стекла налепили новую порцию креатива. Я бы на месте Януковича из гуманитарных соображений повесил бы второй слой стекол. Так за сто лет можно накопить нехилый культурный слой, представляющий несомненную этнографическую ценность.

During the Orange Revolution, people plastered the columns of the central post office with all kinds of art and signs. After Yushchenko’s victory, these works were covered with glass panes to preserve them. And now a new portion of folk art has been pasted over the glass. If I were Yanukovych, I would put up a second layer of glass for the sake of the humanities. That way, over a hundred years, you’d amass a serious cultural layer with indisputable ethnographic value.

Светает. Иду поснимать креатив при нормальном освещении. Первая баррикада в середине Прорезной.

At dawn, I set out to photograph all the artwork under normal lighting. The first barricade in the middle of Prorizna Street:

Вторая баррикада, уже на Крещатике.

The second barricade, on Khreshchatyk Street:

Из урны получается отличный камин.

Trash cans make excellent fireplaces.

Вовсю торгуют сувенирами.

Souvenir sales are in full swing.

Работают инфоцентры — люди самоорганизовались, поставили палатки, где работают милые девушки, которые отвечают на все вопросы, расселяют нуждающихся, направляют к местам кормежки, форвардят журналистов по точкам интересов и пр. Появилась своя навигация.

Information centers have been set up: people self-organized, put up tents and staffed them with nice young women who answer all sorts of questions, allocate shelter to those who need it, direct people to canteens, forward journalists to their points of interest, and so on. The protesters’ camp now has its own navigation system.

Магнитики.

Fridge magnets.

Автобусные остановки в зоне захвата превратились в стенды для объявлений.

Bus stops in the occupied zone have turned into bulletin boards.

Вовсю режут правду-матку.

The inconvenient truth is being told.

Crimea and the Navy. I Serve the People of Russia. Victor Yanukovych cuts a deal for Russian gas discounts by giving up a share of sovereignty

Сидят, греются.

People sitting around, keeping warm.

Колышки палаток выполнены из арматуры и прибиты прямо к асфальту. Пустые бутылки предупреждают об их наличии.

Tents are staked down with rebar, which is pounded right into the asphalt. Empty bottles warn of its presence.

Состав баррикады.

The composition of a barricade.

Сбоку оставлены узкие проходы.

Some narrow walkways have been left on the sides.

В разгар веселья по русскому рецепту власть прислала коммунальщиков сооружать муниципальный конус, призванный напоминать елку. Ребятам не дали закончить, но получилась отличная тумба для развешивания креатива. Каждый получил свой квадратный метр свободы слова.

In the middle of the party, workers were sent in to construct a municipal Christmas cone, following the Russian recipe. They weren’t given a chance to finish, but the cone became an excellent pillar for creative banners. Everyone got their square meter of freedom of speech.

Тут все.

It has everything.

Free trade with the EU! Berkut is the worst — Grade 4 class C, Galich—Europe

И иллюстрации.

Illustrations.

И Путину досталось.

Attacks on Putin.

Putin is a bloody dictator

И мастера стенгазет вспомнили старые дни.

Masters of the wall newspaper genre bringing back the old days.

Каждый вешает, что хочет.

Everyone hangs up whatever they want.

И пишет, что хочет.

And writes whatever they want.

И печатает на широкоформатных плоттерах аккуратными шрифтами, что хочет.

And uses wide-format printers and sleek typefaces to print whatever they want.

И креативит, что хочет.

And gets as creative as they want.

Mafia, Party of Thieves, Donetsk Authorities

Иногда проходят цензоры и немного ретушируют самые неприятные надписи.

Censors sometimes come by and retouch the most unpleasant messages.

Yanukovych is a F*G

У кого-то дров пока много.

Some people still have lots of firewood.

А кому-то уже не хватает.

While others are already running out.

Need firewood

Креатив.

Creativity.

Кошмар Путина.

Putin’s nightmare.

Putin, we are your nightmare (don’t take us into your empire)

Кого-то прет.

Someone’s on a roll.

Рождаются народные форматы. На деревянном брусочке каждый должен написать название своего города. Удивительно, но композицию никто не свалил, хотя держится она на честном слове.

New people’s formats are emerging. Everyone writes down the name of their city on a wood block. Amazingly, the composition hasn’t been knocked over so far, although it’s holding together on spit and bailing wire.