Монголия. Часть I. Реалии

Mongolia. Part I. Realities

19–30 июля 2006

July 19–30, 2006

«Монгол шуудан» означает «Почта Монголии»; монголам 70 лет запрещали пользоваться фамилиями (а первый их космонавт взял себе фамилию Космос); Чойбалсан — монгольский маршал.

“Mongol shuudan” means “Mongolian Mail”; Mongolians were banned from using last names for 70 years (their first cosmonaut chose the last name Cosmos for himself); Choibalsan was a Mongolian marshal.

Улан-Батор

Ulan Bator

Самолет из Москвы прилетает рано утром.

The flight from Moscow landed early in the morning.

В аэропорту иностранцев заботливо предупреждают, что желтые такси более безопасны, и сообщают, сколько надо платить за проезд.

At the airport they go to the trouble of warning foreigners that yellow taxis are safer, and also tell you what the taxi fare should be.

Русские подарили братскому народу социализм и кириллицу, после чего забыли про Монголию напрочь.

Russians gave their brother nation socialism and the Cyrillic alphabet, then promptly forgot all about Mongolia.

Kvas

Улан-Батор местами похож на Ташкент, местами на Новосибирск, иногда — на любой другой советский город недавней застройки.

Some parts of Ulan Bator resemble Tashkent, others Novosibirsk, others still look like any other Soviet city with recent buildings.

Основное отличие от советского города в том, что оконные рамы тут в большинстве своем времен постройки домов, а на фасадах нет кондиционеров.

The main difference compared to Soviet cities is that here the majority of window frames date back to when the buildings were first built, as well as the absence of air conditioners on the facades.

В любом российском городе — во главе с Москвой — граждане считают своим долгом поставить себе пластиковые окна (которым место только в турецкой бытовке — они для того и разрабатывались, чтобы отбойный молоток спать после смены не мешал) и установить сплит-систему (которая дает примерно столько же свежего воздуха, сколько холодильник в момент открывания дверцы). Именно поэтому архитектура всех российских городов безнадежно испорчена. В Улан-Баторе тоже, может, были бы рады испоганить дома, но денег нет. Из знакомых признаков — только придорожные щиты 6×3, которые давно пора запретить резолюцией ООН.

In every Russian city — in Moscow first and foremost — the locals feel it is their duty to install plastic windows (the only appropriate place for these is in a Turkish construction trailer — they were specifically designed so that workers could sleep after their shift without being disturbed by the sound of pneumatic drills) and a split air conditioning system (which provides about as much fresh air as you get from a refrigerator when you open its door). That’s why the architecture in all Russian cities is in the “beyond help” category. It’s possible that the people of Ulan Bator would very much like to ruin their buildings, but they just don’t have the money. The only familiar signs are the 6×3 roadside billboards, which should’ve been banned by a UN resolution a long time ago.

It’s all my family needs

Реклама на столбах исключительно круглая. Прямоугольной не видно.

The ads on the lampposts are round without exception. You don’t see any oblong ads.

Курят везде, даже на памятниках. Нельзя курить было только один раз в пятизвездочной юрте, да и то только потому, что менеджмент оказался американский.

They smoke everywhere, in fact even the monuments smoke. The only place where we weren’t allowed to smoke was in a five-star yurt, and even that was only because the management turned out to be American.

У монголов очень популярен бильярд. Столы стоят даже на улице.

Billiards is very popular in Mongolia. There are even billiard tables out in the street.

В каждом втором доме — ломбард. Кстати, по-монгольски ксерокс — канон. Каноновские копировальные аппараты первыми пришли сюда вместе с рыночными отношениями, а до этого ксерокс монголам был не нужен, поэтому и слова не было.

There’s a pawnbroker’s in every other building. By the way, in Mongolian a photocopier is known as a canon. Canon photocopiers were the first to appear in Mongolia, arriving together with the market economy. Before that Mongolians had no need for photocopiers, hence they didn’t have a word for them.

Герб полиции представляет собой круг с надписями монгольским письмом (хотя кириллица тут с 1945 года), в центре изображен орел, который предъявляет удостоверение в развернутом виде, над головой его расположены пять курсоров. Никто из местных не смог мне объяснить, почему «полиция» всегда пишется по-английски.

The police coat of arms is a circle with some writing in the Mongolian script (although they’ve had the Cyrillic alphabet since 1945). In the centre there’s an eagle showing his ID spread out flat. There are five cursors above his head. None of the locals could explain to me why the word “police” is always written in English.

Основа монгольского колорита — полуразрушенность и обшарпанность. Никого не удивляет деревянный водосточный люк на центральной площади.

The bedrock of local Mongolian colour is the half-destroyed, shabby state of everything. No one bats an eyelid at the wooden storm water drain grate in the central square.

В ЦУМе первый этаж уже занят парфюмерными прилавками, но в целом атмосфера начала 80-х сохранена в аутентичном исполнении.

Perfume counters have already taken over the first floor of the main department store, but on the whole the authentic atmosphere of the early 1980s still reigns here.

Модный интерьер кофейни «Лавацца» не останавливает официантку от хлопанья мух прямо на плазменном телевизоре. Кстати, монголы научились играть в сумо и начали валить японцев. В этом году в очередной раз чемпионом стал монгол.

The “Lavazza” café’s trendy interior doesn’t stop the waitress from swatting flies right there on the plasma TV. By the way, Mongolians have taken up sumo wrestling and begun beating the Japanese. This year a Mongolian was crowned champion yet again.

Водят тут безобразно, поэтому днем постоянно пробки. Каждая машина занимает полтора ряда, приоритет имеет более дорогой автомобиль. Водители каждый раз удивляются, что на дороге оказался кто-то еще, кроме них. Регулировщики встречаются на сложных участках, их задача сводится к усугублению пробок на перекрестках, оснащенных работающими светофорами.

They’re piss-poor drivers, which explains the constant traffic jams in the daytime. Every car takes up one and a half lanes and the most expensive car has priority. Time and time again drivers are surprised to learn that they aren’t the only ones on the road. Traffic controllers can be seen on tricky stretches of road. Their job can be summed up as follows: aggravate the traffic jams at intersections equipped with working traffic lights.

Самый распространенный общественный транспорт — микроавтобусы, куда набивается невероятно много народу. Сидят друг у друга на головах, прислонив лица к стеклу, как будто что-то разглядывают. Неотъемлемая часть микроавтобуса — зазывала, он же кассир, он же утрамбовыватель пассажиров. На остановках зазывалы стоят на подножках, приглашая сельдей каждый в свою бочку.

The most common mode of public transport is minivans, which are packed with unbelievably large numbers of people. They sit on top of one another, leaning their faces against the window as if they were studying something. An essential minivan attribute is someone touting for business in each one. This person also doubles as the cashier and the passenger compactor. They stand on the running boards at minivan stops, inviting sardines into their respective sardine cans.

Каждые сто метров на улице встречаются люди с беспроводным телефоном, откуда можно позвонить на мобильный или другой городской (тарифы иногда отличаются). Телефонисты носят повязки от пыли. Вид у них всегда почему-то такой, как будто они боятся облавы, хотя никто их не гоняет.

As you walk down the street every one hundred metres or so you’ come across people with cordless phones. You can call a mobile or another landline (rates may vary). The operators wear anti-dust masks. For some reason they always look as if they fear a police raid, although there haven’t been any attempts to clamp down on this trade.

Ночная жизнь, по рассказам, бурная, но в клубы я не ходил.

Word on the street is that local nightlife is vibrant, but I didn’t go to any clubs.

Оказалось, что у монголов нет почтовых ящиков в домах. Почту, масло масляное, приносят на почту. На почте почту раскладывают по номерным ящикам.

It turns out that Mongolians don’t have letterboxes in their homes. The post gets delivered to the post office — note the tautology. At the post office the post is distributed into numbered boxes.

В отличие от нас, тут после перестройки не умерла подписка. Распространенным способом получения прессы является подписка на работе: раз в день курьер идет в почтовое отделение и забирает корреспонденцию на всех.

In contrast to Russia, subscription services didn’t die out after perestroika. A common way of getting the papers delivered is a subscription at your place of work: once a day a courier goes to the local post office branch and picks up everyone’s post.

В Монголии не принято пользоваться адресами. Человек, скорее всего, помнит название своей улицы — этим его знание городской топонимики может исчерпываться. Любой дом описывается по схеме «за центральным кооперативом третье зеленое здание». Аналогичным образом объясняют, где в бескрайних монгольских просторах находится в этом году та или иная кочевая семья.

Addresses aren’t commonly used in Mongolia. Most people remember what their street is called — it’s entirely possible that their knowledge of urban toponymy ends there. Here’s a standard description: “the third green building behind the central co-op store”. Similar means are used to describe where exactly in the boundless Mongolian expanse a given nomadic family is staying this particular year.

Символом мегареспекта является синяя лента под названием хадаг. Половина рекламных щитов по дороге в город использует этот мотив в оформлении. Хадаг — самый распространенный вид сувенира, дара, талисмана и украшения. Завозят ленты из Китая.

A blue ribbon called a hadag is a sign of utmost respect. Half of all billboards on the way to the city use this motif in their design. A hadag is the most common type of souvenir, offering, talisman, and decoration. The ribbons are brought in from China.

Монголы очень суеверны. Никакая цивилизация не в состоянии изменить их отношения к традициям. Скажем, рядом с любой дорогой (вне города) можно найти ово — священный холм из камней. Ово бывают самых разных размеров и, в отличие от монголов, они не кочуют. Синие ленты висят тут плотными одеялами.

Mongolians are very superstitious. No amount of civilization will change their attitudes towards tradition. For instance, you can find ovoo — a sacred mound of stones — next to every road (outside the city). Ovoo come in different sizes and unlike Mongolians they aren’t nomadic. Thick blankets of blue ribbons envelop them.

У ово просят хорошей дороги или благодарят за что-нибудь. Это главное место общения с небом. Тут обязательно что-нибудь оставляют. Можно положить камень, можно череп овцы, можно деньги или еду. Очень бедному человеку по традиции разрешается взять себе яблочко или купюрку ab ovo.

People might ask the ovoo to grant them a safe journey or thank the ovoo for something specific. This is the spot for finding communion with the sky. Making an offering is a must. You can leave a rock, a sheep’s skull, money, or food. Tradition permits the destitute to take an apple or a banknote ab ovoo.

Водитель, когда дорога шла слева от холма, обязательно гудел. Выяснилось, что обходить ово по кругу надо именно слева (чтобы холм был по правую руку).

When the road went around an ovoo on the left side, our driver honked his horn, a must. We found out that you have to go around an ovoo on the left (so that the mound remains on your right).

Я положил в ово 100 тугриков и попросил дождя. Небо меня услышало хорошо, до конца поездки дождь шел каждый день.

I placed 100 tugriks into the ovoo and asked for rain. The sky heard me loud and clear, it rained every day for the remainder of our trip.

По-монгольски «хуяг» значит панцирь, «хуйтен» — холодный, а «хуй-хуй-хуй» — междометие, в зависимости от контекста означающее «ой-ой-ой» (когда что-то падает или переливается через край) и «эй-эй-эй» (когда кого-то окликают со спины).

In Mongolian “huyag” means carapace, “huiten” means cold, while “hui-hui-hui” (“hui” means cock in Russian) is an interjection. Depending on the context it can mean “uh-oh” (when something falls or boils over) and “oi, you” (when trying to get someone’s attention).