Северная Корея. Часть IV. Дороги и транспорт

North Korea. Part IV. Roads and Transportation

28 апреля — 06 мая 95 года чучхе (2006)

April 28 — May 6, Juche year 95 (2006)

Наземные вестибюли станций метро выглядят совершенно затрапезно.

The aboveground subway station entrances look completely mundane.

Внутри — турникеты высотой чуть выше колена (корейцы, в отличие, например, от китайцев, все невысокого роста). Над эскалаторным спуском надпись «Да здравствует полководец Ким Чен Ир — солнце 21-го века!».

The turnstiles inside go up to just above the knee (Koreans—unlike, say, the Chinese—are all fairly short). The inscription above the escalator reads: “Long Live General Kim Jong-il, the Sun of the 21st Century!”

Эскалаторы очень длинные. Освещаются весьма оригинально.

The escalators are very long and have rather original lighting.

На перронах люди читают газеты.

People read newspapers on the platform.

В составах по четыре вагона. Двери открываются руками, закрываются автоматически.

Subway trains have four cars each. The doors are opened manually and close automatically.

Перед архитекторами станций была поставлена задача: переплюнуть классические станции московского метро. Станционный зал тут в два раза выше нашего, а мозаику размером со всю путевую стену мы пока тоже не потянули.

The stations’ architects were set with the task of one-upping the classic stations of the Moscow Metro. The station halls here have ceilings that are twice as tall as ours, and so far we haven’t pulled off any mosaics spanning the entire track wall, either.

Монорельс ходит в парке культуры.

There’s a monorail at one of the amusement parks.

Города отличаются практически полным отсутствием автомобилей. Все ходят пешком («очень полезно каждый день гулять 30-40 минут»), иногда ездят на переполненном общественном транспорте, состоящем из трамваев, троллейбусов и даже двухэтажных автобусов. Велосипед тут является роскошью и встречается относительно редко. По крайней мере, точно его выдают курсирующим по улицам сексотам (см. часть I).

The cities are notable for a near-total absence of cars. Everyone walks (“walking 30-40 minutes a day is very good for you”) and occasionally rides the overcrowded public transport, which includes trams, trolleys, and even double-decker buses. Bicycles are a luxury here and seen fairly infrequently. In any case, bikes are definitely issued to the secret police patrolling the streets (see Part I).

В Пхеньяне много подземных переходов, все играют в аккуратность — за переход проезжей части в неположенном месте штрафуют. При том, что обычно дорога выглядит так:

Pyongyang has a lot of underground walkways, everyone errs on the side of caution—you can get fined for jaywalking. Even though the streets generally look like this:

Пешеходная зебра имеет оригинальный дизайн — две полоски, перерыв, еще две полоски, маленький перерыв, посреди дороги три полоски, потом симметричный повтор.

Zebra crossings have an original design: two stripes, a gap, two more stripes, a smaller gap, three stripes in the middle of the road, then a symmetric repetition.

Будка регулировщика. Или какого-то еще придорожного смотрителя.

A booth for a traffic controller. Or some other kind of road supervisor.

Дорожные знаки предупреждают водителей о наличии зебры синим знаком с пешеходом, перед которым заранее ставится еще и желтый знак, предупреждающий о синем.

There are blue signs with a pedestrian symbol to warn drivers about upcoming crosswalks, preceded by additional yellow signs to warn them about the blue signs.

При этом водители совершенно никогда не останавливаются перед пешеходами. Подъезжая к переходу, водитель начинает интенсивно гудеть, разгоняя толпу как стадо коров. Гид не могла мне объяснить такого отношения. Она не знает, как объяснить, что у людей отсутствуют рефлексы, связанные с реакцией на гул мотора. И не знает, что пешеходам можно иногда уступать. В городе пешеходов заставляют ходить по дорожкам и пользоваться зебрами. А в селах все идут по дороге так, как будто машин тут вообще не бывает:

And yet drivers never, ever stop for pedestrians. Whenever they approach a pedestrian crossing, they begin to honk vehemently, scattering the crowd like a herd of cows. The guide was unable to explain this behavior to me. She doesn’t know how to explain that people lack any reflexes associated with reacting to the sound of a motor. And doesn’t know that pedestrians can sometimes be given the right of way. In the cities, pedestrians are forced to stay on the paths and use crosswalks. But in rural areas, everyone walks right on the road, as if cars didn’t exist here at all:

У водителей, в свою очередь, отсутствует привычка смотреть в зеркала заднего вида — обычно там никого нет. Поэтому когда одна машина хочет обогнать другую, она начинает интенсивно бибикать — иначе водитель спереди ничего не заметит (справедливости ради надо сказать, что в Китае — то же самое).

The drivers, in turn, lack the habit of checking their rearview mirrors—there’s usually no one there. So whenever one car wants to pass another, it has to blast its horn—otherwise the driver ahead won’t notice anything (to be fair, it’s exactly the same in China).

Машин так мало, что в Пхеньяне стала возможной мечта градостроителей — трамвай вдоль тротуаров, а не посреди дороги. У тротуара никто не паркуется, поэтому трамвай едет спокойно.

The extremely small number of cars has made it possible for Pyongyang to realize the penultimate dream of city planners: trams that run along the sidewalk instead of the middle of the road. Since no one parks along the curb, the tram can run unimpeded.

Автомобильные развязки встречаются иногда в совершенно непредсказуемых местах. Вот эта, например, находится посреди ровного поля (хотя и проходит над железной дорогой):

Interchanges are sometimes found in the most unexpected places. This one, for instance, is situated in the middle of an empty field (although it does pass over a railroad):

Единственный указатель на заправку находился рядом с моей гостиницей в Пхеньяне. А в городе Вонсане водитель даже заехал заправиться. Бензоколонка находилась за каким-то совершенно неприметным забором. С дороги точно не догадаешься. Перед въездом на заправку все пассажиры должны выйти из машины. В этом месте я понял, зачем перед некоторыми заправками у нас иногда висят таблички «обязательная высадка пассажиров» (см. рассказ про Пермь). В Северной Корее обязательная означает обязательная.

The only gas station sign I saw was next to my hotel in Pyongyang. And in the city of Wonsan, the driver actually stopped to get some gas. The station was located behind a completely nondescript fence. Looking from the road, you’d never even guess it was there. All passengers have to get out of the car before it drives into the station. Here I finally understood why some gas stations back home have signs that say “passengers must disembark” (see the story about Perm). In North Korea, must means must.

Вдоль дорог установлены скульптурные композиции, призывающие к безаварийной езде:

There are sculptural compositions along the roads encouraging safe driving:

Остановка.

A bus stop.

Дважды в день на остановках выстраиваются очереди из тех, кому идти домой или на работу больше получаса (кому меньше — идут пешком).

Twice a day, people whose home or work is more than a half-hour walk away queue up at the stops (the rest simply walk).

В Северной Корее не существует свободного перемещения автомобилей и людей — каждый человек привязан к своему городу. Чтобы поехать в другое место, нужно оформлять что-то типа командировки. Поэтому на всех дорогах стоят КПП. Контрольно-пропускные пункты оборудованы воротами на колесиках. Мой водитель начинал заранее гудеть и мигать фарами солдату, чтобы тот откатил ворота. По всей видимости, фарами на КПП мигают, когда в машине иностранец, чтобы не смущать гостя процедурами формальных проверок.

There’s no such thing as freedom of travel for vehicles and people within North Korea—every person is tied to their city of residence. To travel to another location, you have to obtain a special permit. This is why there are checkpoints on all the roads. The checkpoints are equipped with rolling gates. My driver would begin to honk and flash his headlights as we approached to get the soldier to roll back the gate. It seems they flash their lights at checkpoints when there’s a foreigner in the car, to avoid embarrassing the guest with formal inspection procedures.

Светофоры в городе встречаются, но не работают.

The city has some traffic lights, but they don’t work.

Единственный работающий светофор установлен напротив входа в мавзолей Ким Ир Сена. В остальных случаях с немногочисленными машинами справляются в столице — регулировщица, а в других городах — регулировщик.

The only functioning traffic light is located across from the entrance to Kim Il-sung’s mausoleum. Everywhere else, the sparse car traffic is handled by female (in the capital) and male (in other cities) traffic controllers.

Дорожные знаки показывают, как выглядят автомобили.

Traffic signs demonstrate what the cars look like.

И не врут.

And they’re not lying.

Тут в ходу (кроме Пхеньяна) грузовики с газогенератором, то есть на дровах. Едут такие грузовики не быстро, а дым идет как из паровоза. Естественно, они постоянно ломаются, народ из кузова выходит покурить, водитель копается под капотом. Снимать это совсем нельзя, пришлось даже стереть эту фотографию на глазах у гида:

With the exception of Pyongyang, the trucks used here run on wood gas generators, i.e. on firewood. These trucks move slowly, but give off as much smoke as a steam locomotive. Of course, they constantly break down, everyone in the back gets out for a smoke, the driver digs under the hood. You’re really not allowed to photograph this, I even had to delete this photo while my guide was watching:

Тракторов очень мало. И выглядят они немного кустарно.

Tractors are rare. And they all look rather crudely made.

Среди автопарка есть японские и южно-корейские модели. Но отдельно бросается в глаза количество мерседесов, которые тут известны исключительно под названием бенц (азиатская традиция). Бенц — любимая машина северокорейских вождей. В мавзолее Ким Ир Сена кроме самой мумии установлен на вечную парковку SEL 500 на каких-то фарфоровых домкратах. Этим же можно объяснить выпущенные почтой КНДР марки с изображением Бенца.

The car fleet includes some Japanese and South Korean models. But what really jumps out is the number of Mercedes-Benzes, which are known solely as Benzes here (an Asian tradition). The Benz is the car of choice for South Korean leaders. Kim Il-sung’s mausoleum, in addition to the mummy itself, also contains an SEL 500 parked for all eternity on some sort of porcelain jack stands. This also explains the stamps with a picture of a Benz issued by the North Korean postal service.

Монумент, посвященный 50-летию партии, состоит из трех рук с серпом, молотом и кистью, расположенных по кругу. Если встать в центр монумента и посмотреть наверх, увидим тот же знакомый логотип.

The monument commemorating the 50th anniversary of the Party’s founding consists of three hands holding a hammer, sickle, and brush, positioned in a circle. If you stand in the center and look up, you’ll see the same familiar logo.