Суринам

На карте мира

18–21 февраля 2008

Давным-давно, когда я был еще совсем маленьким, родители меня с братом отвозили к бабушке с дедушкой. У них был телевизор, а у нас дома не было. По телевизору моей любимой программой была «Международная панорама». В кадры репортажей о безработных и разгонах демонстраций неизбежно попадали детали материальной культуры, которые меня так сильно и привлекали (собственно, с возрастом ничего не изменилось).

Один из репортажей был посвящен Суринаму. Единственное что я запомнил, кроме названия страны, — что в Суринаме телефонные будки желтого цвета. Малопрактичная на первый взгляд информация просидела в памяти пару десятков лет.

И вот я в Суринаме.

Какое счастье — попасть в детские воспоминания. Эти полубудки тут, кстати, вешают еще по две и по три на один столб.

Невероятно, но столицей Суринама оказался город Парамарибо. Эти два слова никогда не были связаны в сознании. «Парамарибо — город утренней зари».

До 1975 года Суринам назывался Нидерландской Гвианой (а Гайана — Британской). Соответственно, когда Нидерланды были оккупированы Германией в мае 1940 года, нидерландские колонии стали экспроприировать все немецкое имущество, а немцев — арестовывать.

В порту Парамарибо стоял крупный немецкий грузовой корабль под названием Гослар. Сразу после известия о вторжении на территорию Нидерландов, команде корабля дали полчаса на сбор личных вещей. Команда благополучно потратила это время на то, чтобы корабль затопить.

Гослар так и лежит до сих пор прямо посреди реки Суринам, напоминая кита из сказки про Синдбада-морехода — к его борту приделали маяк, а ржавый силуэт давно является частью городского пейзажа.

И видят наши моряки
Оранжевые горы,
Вдали белеют маяки —
Парамарибо скоро.

Даже новый мост, открытый в 2000 году, своим изгибом повторяет изгиб Гослара.

Так выглядит южноамериканская Голландия.

Разница только в том, что когда самолет КЛМ из Парамарибо прилетает в Амстердам, всех пассажиров шмонают на прилете с тройной тщательностью, как в Москве — рейсы из южных республик.

Центр города неожиданно прекрасен и интересен. Некоторые старые дома не достояли до сегодняшнего дня, от них принято почему-то оставлять крыльцо.

Исторических домов тут — очень много. Поэтому весь центр включен в список всемирного наследия ЮНЕСКО (как Брюгге).

Интересно смотреть, как одни и те же здания выглядят в руках разных хозяев.

Знак, запрещающий парковку, — сокращение NP (niet parkeren).

Еще один знак местного разлива — дядя с портфелем, бегущий за девочкой. Остальные — как в Европе.

Раньше все знаки и светофоры крепились к полосатым столбам (еще пара таких раритетов в городе осталась).

Сейчас же все крепят к бездуховным металлическим трубам. На этой же фотографии видны бетонные столбы — любимый вид физического суринамского препятствия.

Эти бетонные штуки весьма разнообразны по форме и цвету.

Но вернемся к полосатости. Мне удалось застать редкий период в жизни любого города — в Парамарибо меняют старые светофоры на новые (в Москве, кстати, с начала 2008 тоже меняют все светофоры в центре). Старая модель еще работает, висит на полосатом столбе.

А вот старая модель уже отключена, скоро ее увезут на свалку.

В одном суринамском долларе 100 центов. Как называется монета достоинством 100 центов? Ответ далее по тексту.

Некоторые улочки кривые, поэтому для электрических проводов предусмотрены специальные изолированные поворачиватели движения.

Но самое интересное — это суринамская система пересечения проводов над уличными перекрестками. Такого больше нигде не встретишь.

В Суринаме монета достоинством 100 центов называется 100 центов.

На некоторых загородных столбах по периметру приделаны специальные козырьки, назначение которых никто из местных объяснить не смог. Чтоб змея не заползла? Неясно.

Ящик для отправки писем:

Ящики для получения писем почти у каждого дома своей необычной формы.

Мусор в мешках кладут на высокие подставки, чтобы мусорщикам было удобнее забирать (как и в Чили).

На каждом столбе висит реклама такси. Можно предположить, что рекламируются компании, но на самом деле это реклама частников. Просто каждый из них обязательно придумывает себе название.

Автобусы тут раскрашены не так буйно как в Индии, но раскрашены обязательно.

Автомобильные номера все одинаковые — четыре цифры и две буквы, означающие вид транспорта (автобус, такси, частник и пр.). Буквы всегда приподняты, под ними иногда даже встречаются наклейки техосмотра. Но обычно эти наклейки висят на лобовом стекле.

Реклама, близкая народу — сардины в томатном соусе. Есть в этом плакате что-то родное.

Суринамцы страшно переживают, что торговлю захватывают китайцы. Даже бедному Георгу IV досталось немного характерных скул.

Рассказывают жуткие истории, про то, как своему в аренде отказали, а китайцу — разрешили.

Китайцы, что интересно, вывески своим магазинам делают на китайском и английском, а нидерландский игнорируют.

На случай приступов ксенофобии и клептомании некоторые китайские продмаги огорожены внутри клеткой.

Суринамская деревня — удивительное сочетание цивилизованности и первобытности. У одной половины жителей на крыше шифер, у другой — солома.

Для начала приезжий должен пойти к шатру старейшины, поклониться и дать пять долларов в качестве знака уважения и компенсации за съемку.

При этом первые же деревенские (с пивом и сигаретами) заявят, что их снимать нельзя, потому что а вдруг я фотографию напечатаю в календаре и буду продавать в каждом киоске?

Местное население уверено, что белый человек снимает ради выгоды, поэтому за каждый кадр требуют денег.

У соседнего дома стоит старик в резиновых сапогах и старуха топлесс.

Из-за угла выбегает пацан с малярным валиком, который катается по слякоти.

В самом дальнем конце деревни, среди кур и лиан, стоит особый дом (сортир не в счет). В этом доме обязаны находиться абсолютно все деревенские женщины, у которых в данный момент месячные.