Венесуэла. Часть I

Venezuela. Part I

04–13 февраля 2008

February 04–13, 2008

Я весь был еще полон впечатлений от недавней поездки по Штатам, поэтому первое, что захотелось проверить — а какие в Венесуэле столбы? Оказалось, все нормально. Во всей стране, включая самые захолустные горные деревни, столбы металлические.

I was still full of impressions from my trip across the US, so the first thing I wanted to see in Venezuela was what the utility poles were like. Turns out, they’re completely normal. The poles are metal in the entire country, including the most remote mountain villages.

Трансформаторы в бочках — ровно как в Штатах. Зато тут электрический столб может быть перекресточным, то есть провода проходят через него в перпендикулярных направлениях. Не уверен, что я когда-либо видел такое.

The barrel-shaped transformers are just like the ones in the US. But here, a utility pole can be an intersection, i.e. have lines going through it in perpendicular directions. I’m not sure I’ve ever seen anything like this before.

По Венесуэле видно, что абсолютно все тут — выключатели, дорожные знаки, светофоры, трансформаторы на столбах — заимствуется у США. При этом на заборе вполне можно встретить картину, на которой рука национального освобождения мечом прогоняет статую Свободы с бомбой в когтистой лапе, орла и американский флаг, состоящий из черепов на синем фоне и ручьев крови на белом. За компанию рука в белой перчатке прогоняет мелкого подлеца с галстуком, покрашенным как флаг Израиля. За рукой следует местное население — индейцы, негры и пр. Перед всем этим стоит совершенно американский гидрант, никого не смущает.

It’s pretty obvious that absolutely everything in Venezuela—the light switches, the traffic signs, the traffic lights, the pole-mounted transformers—was adopted from the US. At the same time, it’s perfectly normal to come across a mural depicting the sword-wielding hand of national liberation driving out the Statue of Liberty (which is holding a bomb in its claws), a bald eagle and an American flag consisting of skulls on blue and streams of blood on white. For good measure, the white-gloved hand is also driving out a petty scoundrel in an Israeli flag necktie. Following the hand are the country’s people: Indians, blacks and so on. The fact that there’s a decidedly American fire hydrant in front of all this doesn’t seem to bother anyone.

Пожарные трубы из стены отличаются от своих северных братьев только палочками от мороженого, воткнутыми внутрь.

The standpipes in the walls differ from their northern counterparts only in that they have popsicle sticks stuck inside them.

Типично штатовский знак «одностороннее движение» — белая стрелка на черном фоне — тут прекрасно модернизировался для обозначения двустороннего движения (последний раз я так радовался в Канаде, где есть обозначение «проезд разрешен» в виде зеленого кольца.)

The typically American «one way» sign—a white arrow on a black background—has been wonderfully updated here to designate two-way traffic (the last time I was this happy was upon seeing permissive signs with a green ring in Canada).

Полно типично штатовских знаков в ромбе на желтом фоне. Берегут силуэт старого светофора, не дожившего до наших дней.

There are plenty of typically American yellow diamond signs. This one is preserving the silhouette of an old traffic light that hasn’t survived to the present day.

Часть знаков более типична для Европы и Южной Америки; например, «стоянка запрещена» и «остановка запрещена» (как в Чили):

Some of the signs are more typical for Europe and South America, such as the «no parking» and «no stopping» signs (like the ones in Chile):

На знаках сервиса встречается совершенно что угодно — и обсерватория, и место гнездования кондоров. Кондорам тут несладко. Дело в том, что местные индейцы считают, что кондоры воруют новорожденных. Поэтому священный долг каждого индейца — убить всех кондоров. Власти с трудом разводят птиц, но суеверия оказываются сильнее природоохраны.

Rest area signs feature all kinds of things, from an observatory to a condor nesting site. Life is no picnic for the condors here: the local indigenous population believes that condors steal newborns. Therefore, the sacred duty of every Indian is to kill all the condors. The authorities are laboriously breeding the birds, but superstitions end up trumping environmental protection efforts.

Квадратный корень из автобуса.

The square root of a bus.

Тут недавно прошел референдум. Было два варианта ответа: «да» и «нет». Первый наделял текущего президента Уго Чавеса неограниченной пожизненной властью. Но народ сказал «нет». Вся страна до сих пор расписана агитацией обеих сторон.

A referendum was recently held here. The two possible answers were «yes» or «no.» The first would grant incumbent president Hugo Chavez unrestricted lifelong powers. But the people voted «no.» The entire country is still painted with campaign slogans from both sides.

Народная дорожная разметка выступала против смены конституции.

The people’s road surface markings opposed altering the constitution.

А объекты государственного подчинения отдавали предпочтение руководящей линии.

But state-run facilities preferred to toe the party line.

Когда Чавес узнал о своем проигрыше, он рвал и метал, разнес все телекамеры в комнате, стучал кулаками в стены и разбил руки в кровь. Венесуэльцы рассказывают об этом с нескрываемым удовольствием. Тут вообще нет политически равнодушных — все мечтают о том, чтобы Чавеса кто-нибудь застрелил.

When Chavez learned of his loss, he went berserk, smashing all the TV cameras in the room and punching the walls until his hands bled. Venezuelans tell this story with unbridled glee. Not a single person is politically indifferent here—everyone dreams of Chavez getting shot and killed.

Сокращения здесь образуются по знакомой схеме. Минтур — это Венесуэльское министерство туризма.

Abbreviations in Venezuela follow a system familiar to all Russians: Mintur is the Venezuelan Ministry of Tourism.

Со светофорами просто: на всю страну две модели — постарше и помладше. Столбы одинаковые, принцип конструкции кронштейна американский.

The traffic lights are straightforward: there are only two models in the entire country, an older and a newer one. The poles are all the same; the mast arm design is American.

Единственная уникальная вещь — в Каракасе. Нигде больше в мире нет пешеходного светофора, который бы висел над проезжей частью, над головами у всех.

The only unique specimen is in Caracas. No other place in the world has a pedestrian light hanging over the roadway, high above everyone’s heads.

Типичная конструкция автобусных остановок.

A typical bus shelter design.

Нескладность никого не волнует, потому что автобусная остановка тут везде, где встанет народ. Люди будут замечены зазывалой-кассиром, который объявляет направление, высовывая голову в окно при виде любого стоящего у дороги человека.

Its ungainliness doesn’t bother anyone, because a bus stop here is any place a bunch of people assemble and wait. They’ll be noticed by a barker-cashier, who sticks his head out the window to announce the bus’s destination whenever he sees anyone standing on the side of the road.

Венесуэльские автобусы — это отдельный жанр, такой же самостоятельный и неповторимый, как в Бангладеше. Обязательным атрибутом является закрытое тонированной пленкой лобовое стекло. Некоторые автобусы выглядят как мусульманские женщины в никабе.

Venezuelan buses are a genre unto themselves, as independent and inimitable as in Bangladesh. Tinted film on the windshield is a mandatory attribute. Some buses look like a Muslim woman in a niqab.

Главное — чтобы была защита от солнца и много разных декоративных элементов.

The most important thing is to have protection from the sun and lots of different decorative elements.

Частники на улице не останавливаются. Да в них никто и не сядет. У такси обязательно должен быть опознавательный знак.

Gypsy cabs don’t stop for passengers in the street. And no one would get into one anyway. A taxi has to have identifying markings.

Народ часто ездит кучей в кузове. Пентов это не удивляет.

People frequently travel piled up into the back of a pickup. The cops are completely unfazed by this.

Потому что они и сами не всегда помещаются.

Because they don’t always fit, either.

Венесуэльцы не пользуются почтой. Совсем. Почтовые ящики есть только в аэропортах, перекошенные и сиротливые. Открытки еще можно иногда встретить в туристических кварталах, но достать марки мне удалось только через неделю и только в центральном почтовом отделении столицы. Почта умерла.

Venezuelans don’t use the postal service. At all. Post boxes, crooked and forlorn-looking, exist only at the airports. You can sometimes still find postcards in touristy areas, but I was only able to get stamps after being in the country for a week, and only at the central post office in the capital. The post is dead.

Зато не умер телефон. Муниципальный таксофон не любят — дороговато. Зато рядом с ним сидит специальный мужик, дающий на пару минут мобильник напрокат.

The phone, however, is not. Municipal payphones tend to be unpopular: too pricy. But there’s usually a guy sitting next to one who’ll rent you his cellphone for a few minutes.

Бывают и какие-то в дополнение к мобилам городские линии. Все это очень напомнило Монголию.

Landlines of some kind are also available in addition to the cellphones. All this really reminded me of Mongolia.

У народа есть и свои мобильники, обычно у каждого венесуэльца их даже два. Но дорого, дорого. Не удивительно, что половина мест в переговорных пунктах (где в ряд стоят десять кабинок) всегда заняты.

People have their own cellphones as well; most Venezuelans even own two. But it’s expensive, too expensive. No wonder half the seats at call shops (which have rows of ten booths each) are always occupied.

Типичный местный артефакт — перевозной холодильник мороженщика. Он похож на промышленную полотерную машину, только к ручке у него обязательно приделано несколько велосипедных звонков или колокольчиков. Продавец постоянно за них дергает, возбуждая воспитанный в каждом венесуэльце с детства пломбирный рефлекс.

A typical local artifact: an ice cream cart. It looks like an industrial floor scrubber, only its handle always has several bike bells or other bells tied to it. The vendor rings the bells incessantly, activating the childhood ice-cream reflex of every Venezuelan within earshot.

По разгильдяйству венесуэльцы мало чем отличаются от нас. Вполне можно в случае пожара разбить стекло, за которым ничего не окажется.

In terms of careless negligence, Venezuelans are on par with Russians. In case of fire, you might very well find yourself breaking a glass with nothing behind it.

Стекло, за которым что-нибудь может оказаться, всегда зарешечено. Это типичное венесуэльское окно:

Glass with something possibly behind it is always barred. This is a typical Venezuelan window:

Решетки ставят на любом этаже (почти как на Тайване).

People install window bars regardless of the floor they’re on (almost like in Taiwan).

У каждого здания должно быть название. Причем, название это обязательно должно быть написано буквами, вырезанными из металла.

Every building has to have a name. What’s more, the name has to be written out in cut metal letters.

У каждого уважающего себя частного дома — тоже обязательно есть название. Обычно оно тоже из металла, хотя встречается и роспись по кафельным плиткам. Такого количества частных шрифтовых уличных композиций я не встречал нигде в мире.

Every self-respecting private residence also has a name. It’s usually fashioned out of metal as well, although you can also find some painted tile. I’ve never encountered such a large number of individual font compositions in the streets anywhere else in the world.