Шотландия

Scotland

17–20 октября 2008

October 17–20, 2008

Московское рекламное агентство, занимающееся виски «Грантс», придумало художественную акцию, которая заключалась в том, что пяти разным творческим людям предлагалось в непривычном для них амплуа сделать серию фотографий. Мне достался жанр рекламной фотографии, билет на самолет, адрес отеля и три бутылки виски, которые я оставил в Москве.

The Moscow advertising agency in charge of Grant’s whisky came up with an artistic campaign that involved asking five creative professionals to don a different hat and take a series of photographs. I was given the genre of advertising photography, a plane ticket, a hotel address, and three bottles of whisky that I left behind in Moscow.

Гирван

Girvan

В этом городе находится завод по производству виски «Грантс». Его тут когда-то построили, потому что рядом есть озеро, откуда забирали бесплатно воду. Потом на воду ввели налог, но завод-то уже построен. Так и работает.

This is where the Grant’s distillery is located. It was originally built here because of the nearby lake, which provided free water. Then a tax was introduced on the water, but the distillery had already been built. And so it continues to operate here to this day.

Производство, хоть и расположено с видом на море, представляет собой абсолютно унылый индустриальный пейзаж. Кроме того, тут еще почти нет людей — все компьютеризировано.

Despite having a view of the sea, the facilities are utterly bleak and industrial. What’s more, there’s hardly anyone here—everything is automated.

Хоть как-то еще можно было бы использовать в качестве фона бочки для виски, стоящие посреди слякоти, но для рекламной фотографии это все решительно не подходило.

The whisky barrels stacked amidst the mud might have been marginally serviceable as a backdrop, but for an advertising photo this was all decidedly wrong.

Сюда вообще редко кто добирается. Маленький тихий шотландский город.

Very few people in general find their way to this small, quiet Scottish town.

Все спокойно и медленно. Дорожные знаки прижимают мешками с песком, чтоб не сдуло.

Everything is laid-back and slow. Traffic signs are weighed down with sandbags so that they don’t get blown over.

Везде «Пожилые люди».

There are “Elderly people” everywhere.

Рядом с супермаркетом — баки для благотворительного избавления от секонд-хенда. Можно сдать обувь и одежду малоимущим.

The supermarket has charity bins for second-hand items standing outside. You can donate your shoes and clothes to the needy.

Хотя в километре отсюда производят виски «Грантс», в супермаркете их не продают. Мне надо делать рекламную фотографию, но у меня нет бутылки. На заводе ее тоже нет — разливают где-то в другом месте.

Although Grant’s whisky is produced a kilometer away from here, the supermarket doesn’t carry it. I need to take an advertising photo, but I don’t have a bottle. The distillery doesn’t have any either—the whisky is bottled somewhere else.

В самом супермаркете установлена замечательная станция самообслуживания. Покупатель сам проводит товары над лазерным считывателем штрихкодов, сам засовывает деньги или кредитку в аппарат и, сложив покупки в пакет, уходит домой. Все на честности построено.

The supermarket itself has a wonderful self-checkout station. Customers scan their items themselves, put their card or cash into the machine, bag their groceries and go home. Everything is built on honesty.

В Великобритании нет смесителей в рукомойниках — краны раздельные. Один с горячей, другой с холодной водой. Теоретически, надо раковину затыкать пробкой и смешивать в ней воду нужного объема и температуры. Потом мыться в этой мыльной гадости, после чего следует вынуть пробку и помыть за собой раковину. Это чудовищно, но такова традиция. А в общественных местах еще и пробку не дают.

Sinks in Britain don’t have mixer taps. Instead, they have two separate taps, one for hot water and one for cold. Theoretically, you’re supposed to plug the sink and fill it until you get the water amount and temperature you need. Then you wash up in this soapy muck, drain the sink and rinse it after yourself. It’s horrid, but such is the tradition. And in public places, you don’t even get a stopper.

Вписываюсь в отель. Из моего окна видно суровое шотландское море, в котором торчит Эйлса-Крейг — остров, на котором добывают гранит для керлинга. Камни из других мест для керлинга не годятся. Остров и сам на керлинговый камень похож, только ручки не хватает.

I check into my hotel. My room has a view of the rugged Scottish sea and Ailsa Craig—the island where the granite for curling stones comes from. Rock from other places simply won’t do for curling. The island even looks like a curling stone—all it’s missing is the handle.

Первое, что спросила меня хозяйка домашнего отеля, узнав, что я из России:

— Вас интересует вариаг?

The first thing the proprietor of my B&B asked me when she found out I was from Russia was, “Are you interested in variag?

Я несколько раз переспрашивал незнакомое английское слово, произнесенное с тяжелым для восприятия шотландским акцентом.

I asked her to repeat this unfamiliar English word several times, trying to get past her difficult Scottish accent.

Оказалось, что в шести милях отсюда в море лежат останки крейсера «Варяг». Местные уже привыкли, что русские в Гирван приезжают только по этому поводу. Оказалось, что несколько лет назад съемочная группа телеканала «Россия» вычислила, что останки исторического корабля покоятся именно тут.

Turns out, she was talking about the wreckage of the Varyag cruiser, which is lying at the bottom of the sea six miles away from here. The locals have already gotten used to the fact that this is the only reason Russians come to Girvan. Apparently, several years ago a television crew from a major Russian station figured out that this was, in fact, the final resting place of the historic ship.

Я заказал такси, чтобы съездить посмотреть на монумент, установленный рядом с тем местом, где лежит крейсер. Таксист сразу же предложил заехать за своим другом, который много знает про «Варяг».

I called a cab to go see the monument that was erected near the cruiser’s location. The taxi driver immediately offered to swing over and pick up his friend, who knows a lot about the Varyag.

— Из котлов крейсера до сорока лобстеров за раз достают! — рассказал старый моряк Билл Принц. Он всю жизнь рыбачил рядом с останками корабля — но не предполагал, что это какие-то особенные останки.

“People catch up to forty lobsters at a time in her boilers!” Bill Prince, an old sailor, told me. He had fished near the ship’s wreckage his entire life—but had no idea that this wreckage was somehow special.

История «Варяга» при ближайшем рассмотрении оказалась любопытной. Николай II в 1898-м заказал постройку крейсера американцам. Через год крейсер сошел с верфи и поступил на службу русского флота.

Upon closer inspection, the story of the Varyag turned out to be quite interesting. Nicholas II contracted the Americans to build the cruiser in 1898. A year later, she was launched and commissioned into the Russian Navy.

В 1904-м году крейсер находился в корейской бухте Чемульпо. Тут же были и японцы, и англичане и французы. Неожиданно началась русско-японская война. Японцы предложили нашим сдаться, но наши не согласились, а решили уплыть с рейда. 15 японских кораблей расстреляли «Варяг». Корабли других государств соблюдали нейтралитет и ничего сделать не могли. Экипаж в бою вел себя героически, чем и заслужил славу. Погибло 130 из почти 600 человек. Капитан затопил крейсер, чтоб тот не достался врагу. Уцелевшие были погружены на нейтральные суда и отправлены на родину.

In 1904, the cruiser was stationed in Korea’s Chemulpo Bay, along with several Japanese, British and French ships. Suddenly the Russo-Japanese War broke out. The Japanese offered our guys a chance to surrender, but they refused and decided to try and escape. Fifteen Japanese battleships opened fire on the Varyag. The other states’ ships were observing neutrality and couldn’t do anything. The crew acted heroically in battle, thus earning its fame. A hundred and thirty people died out of nearly six hundred. The captain scuttled the cruiser so that she wouldn’t fall into the enemy’s hands. The survivors were transferred to the neutral vessels and sent back home.

Через пару недель немецкий журнал «Югенд» напечатал стихотворение Рудольфа Грейнца в переводе Е. Студенской:

A couple of weeks later, the German magazine Jugend published a poem by Rudolf Greinz (translation by A. Owie):

Наверх, о товарищи, все по местам!
Последний парад наступает!
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает!

All hands on deck, shipmates, all hands on deck!
The last nav’l review. Action stations!
We won’t ask for mercy! Our proud “Varyag”
Preferred the hot battle to detention!

...

...

Лишь волны морские прославят вовек
Геройскую гибель «Варяга»!

The sea waves will only forever bring fame
To the Varyag’s brave death in the sunshine.

На этом героизм заканчивается. Сегодня воспеваются достоинства крейсера, а вовсе не благородно-безумные принципы капитана, решившего не сдаваться, или мужественно сражавшейся команды.

The heroism ends there. Today, it’s the cruiser’s merits that are celebrated, not the nobly insane principles of the captain who refused to surrender or the crew’s courage in battle.

Через год японцы подняли крейсер со дна. Что любопытно, личные вещи капитана, достанные с корабля, были возвращены ему в Россию. Крейсер переименовали в «Сойя» и эксплуатировали в качестве учебного судна. Началась первая мировая. Япония стала союзницей России и продала нам по дружбе бывший «Варяг». В 1916-м крейсер получил прежнее название. Но уже через год его отправили в Великобританию на ремонт. Тут случилась революция, и британцы забрали крейсер себе в счет царских долгов. В 1920-м году окончательно пришедший в негодность крейсер британцы продали немцам на металлолом. Во время буксировки на разборку «Варяг» сел на мель недалеко от Гирвана, где его и бросили. Местные жители скрутили, что смогли, а через пять лет корабль погрузился под воду, и находится там по сей день, радуя рыбаков лобстерами.

A year later, the Japanese hoisted the cruiser up from the sea floor. Interestingly enough, the recovered personal belongings of the captain were sent back to him in Russia. The cruiser was renamed Soya and used as a training vessel. Then World War I broke out. Japan, now Russia’s ally, sold the former Varyag back to us as a token of friendship. In 1916, the ship’s former name was restored. Just a year later, however, she was sent off to Britain for repairs. Then the revolution happened, and the British seized the cruiser in compensation for the tsarist government’s outstanding debts. In 1920 the cruiser, which had become completely unserviceable by that point, was sold to the Germans for scrap. As she was being towed to Germany for demolition, the Varyag ran aground near Girvan and was abandoned. The locals made off with whatever they could, and five years later the ship sank to the bottom of the sea, where she remains to this day, providing fishermen with a bounty of lobsters.

Благодарные потомки установили невнятный монумент, снабдив его совершенно шедевральной информационной доской, где пробелы и запятые расставлены с помощью генератора случайных чисел. Заодно был побит мировой рекорд по общей безобразности исполнения.

Grateful descendants have installed an insipid monument here, accompanied by a masterpiece of a plaque on which the spaces and commas seem to have been distributed using a random number generator. In the process, they also set a new world record for overall hideousness of execution.

FUNDING CONTRIBUTED BY: AMMOSOV A., BURMISTROV R., OKHTYRSKY I., MIKHAILENKO O., DEMESHIN S.,SALIMOV I.,RADCHENKO P., LOGANIKHIN A.,KOROL O., BaldovG., Beymart O., Bekhtina N.,Bochkarev A., Vinogradova S.,Virchenko A.,Volkov K., Gedrimovich A., GolubyatnikovE.,GranovaE.,GrebennikovA.,DerovV., Zdor I. ZinchenkoS., Zykin V.Isaev S.,KilarskiD., Kononov V., Kulakova G. Kuritsin A.,MininB., NikitinM., PavlenkoF., Proskuryakov A.,Rapota M.,Volkov Family,Dubrovin Family, Parkhomenko Family Poltavchenko Family , SergeevE.,Smirnov A. Smirnova Y.,SuschinksyY.,UsanovA., KhlestakovN., Shlykov V., Ryabukhin S.,SchelokovaM.,Murmansk School No.53 and others. We thank EVERYONE who made personal contributions.

Делать в Гирване больше было нечего, поэтому я поехал в Даффтаун, где находится вискокурня «Гленфидик», принадлежащая «Грантсу».

There was nothing else to do in Girvan, so I went to Dufftown, home of the Glenfiddich distillery, which is also owned by Grant’s.

На дорожных знаках в дробях не ставят косую черту (а в Америке — ставят).

They don’t use slashes in fractions on road signs here (but they do in the US).

Особо циничны камеры контроля средней скорости. Их ставят в начале и в конце определенного отрезка. Камера запоминает номер автомобиля и ждет, когда этот автомобиль проедет отрезок. Если автомобиль сделает это слишком быстро, значит, он превысил скорость. Штраф придет по почте в конверте. Вот оно — идеальное полицейское государство.

The speed cameras that measure average speed are particularly evil. They’re set up at the beginning and end of a fixed road section. The cameras record the car’s plate number and wait for it to drive through the section. If the car does this too quickly, it means it was going above the speed limit. A traffic ticket arrives by mail in due course. Here it is, the perfect police state.

По всей Великобритании идеальная дорожная разметка. Можно ехать глядя только на нее. Особенно мне понравились зеленые светоотражатели на дороге в том месте, где можно поворачивать.

The road surface markings are beyond reproach all throughout Britain. You can drive just by following them alone. I particularly liked the green reflective markers on the parts of the road where you can make a turn.

Даффтаун

Dufftown

Крохотный городок, окруженный вискокурнями.

A tiny town surrounded by whisky distilleries.

По традиции, труба здания, где происходит соложение, должна быть похожа на пагоду. Один шотландец так сделал когда-то, все остальные скопировали.

Tradition dictates that the chimney of a building where malting takes place must resemble a pagoda. One Scotsman did it that way once, and everyone else copied him.

Тут более традиционного вида производства, поэтому в них запускают туристические группы. Цех медных самогонных аппаратов сто лет назад выглядел примерно так же.

The facilities here have a more traditional appearance, so they let visitors in for tours. The stillhouse with copper pot stills looks about the same as it did a hundred years ago.

Оказалось, что 12-летние виски, которые надо рекламировать, делаются специально для России и других стран с понтами. В самой Шотландии бутылка такого виски ровно одна, на ней стоит номер «1 из 120» и она принадлежит мистеру N, владельцу всей компании.

It turned out that the 12-year-old whiskies I was supposed to advertise are produced specifically for Russia and other pretentious countries. There’s only one such bottle of whisky in all of Scotland—it’s marked “1 of 120” and belongs to Mr. N, the owner of the whole company.

Идея рекламной фотографии к тому моменту окончательно дозрела: я хотел сделать портреты вискокуров, складовщиков и бондарей в стиле жизнерадостного соцреалистического производственного идиотизма, но при этом, чтобы все держали бутылку как младенца на руках. Тот факт, что если бутылка засрется или разобьется, то всех уволят, очень положительно отразился на снимаемых — держали они бутылку самым нежным образом.

By this point, I’d finally hatched my idea for the advertising photo: I wanted to take portraits of distillers, storekeepers and coopers in the style of cheery Socialist Realist factory worker nonsense, but have them all cradling a bottle of whisky like a baby in their arms. The fact that everyone would get fired if the bottle broke or got filthy had a very positive impact on my subjects: they held the bottle in the gentlest way possible.

За бутылкой все придерживали кусок фольги, чтобы светилось в руках приятно и тепло. Оператор вилочного погрузчика на складе готовой продукции:

Everyone was holding a piece of foil behind the bottle to give it a nice warm glow in their hands. Here’s the forklift operator in the stockroom:

Эдинбург

Edinburgh

В первый раз я был тут осенью 2000-го года. Тогда мне Эдинбург показался лучшим городом на свете. По прошествии восьми лет я уже не так в этом уверен, но город все равно бесконечно интересен и увлекателен.

I first came here in the fall of 2000. Back then, I thought that Edinburgh was the best city in the world. Eight years later, I’m not so sure of this anymore, but the city is still infinitely interesting and enjoyable.

Обязательно надо сходить в камеру обскуру рядом с замком. Она работает уже больше ста лет. Зрелищно до сих пор.

Visiting the Camera Obscura next to the castle is a must. It’s been operating for over a hundred years and continues to delight to this day.

В этом же здании расположен музей оптического обмана. Тут показывают, как развлекалась почтенная публика в XIX веке. Картинка специально сильно искажена и без специальной зеркальной втулки не поймешь, что нарисовано. Зато со втулкой сразу все видно.

The same building also houses a museum of optical illusions. Here, you can learn how distinguished audiences of the 19th century entertained themselves. The image is deliberately distorted so that you can’t see what it depicts without a special reflective cylinder. But once you have the cylinder, everything immediately comes together.

Простите, отвлекся.

Sorry, I got distracted.

В Эдинбурге есть все компоненты идеального города: старые дома, горы и море. Кроме этого, тут совершенно особая атмосфера и огромное количество приятных странностей. Скажем, часы на башне у вокзала всегда идут на две с половиной минуты вперед, чтобы меньше людей опаздывали.

Edinburgh has all the components of an ideal city: old buildings, mountains and the sea. On top of that, it has a completely unique atmosphere and a huge number of pleasant oddities. For instance, the clock on the train station’s tower is always two and a half minutes ahead, so that fewer people miss their trains.

Самая потрясающая городская достопримечательность — монумент в честь победы над наполеоновскими солдатами. Его решили строить рядом с монументом Нельсона (слева за деревом). По проекту должны были построить точную копию парфенона в Афинах. Поставили 12 колонн, после чего деньги на строительство кончились. С тех пор прошло почти двести лет — развалины, напоминающие развалины, так и стоят на самом заметном месте в городе. С таким памятником жить рядом не стыдно.

The city’s most amazing landmark is the National Monument commemorating the victory over Napoleon’s troops. They decided to build it next to the Nelson Monument (on the left behind the tree). The original plan was to construct an exact replica of the Parthenon in Athens. Twelve columns were built, after which the money for the monument ran out. Almost two hundred years have passed since then, and the ruins that resemble ruins continue to occupy the most prominent spot in the city. One can take pride in living near a monument like this.

Абердин

Aberdeen

Тут поставили новые светофоры с искривленным столбом. Прошлые были на прямом столбе, но располагались глубже на тротуаре.

They’ve installed new traffic lights with a curved pole here. The previous ones had a straight pole but were set further back into the sidewalk.