Этнографическая экспедиция — 2008. Часть IV. Новосибирск

Ethnographic Expedition 2008. Part IV. Novosibirsk

1 августа 2008

August 1, 2008

С прошлых разов тут ничего особенно не поменялось. Город совершенно никакой, тут нет даже уютных скверов, не то что интересных кварталов.

Not much has changed here since my previous visits. The city has no character whatsoever; there aren’t even any cozy public gardens, much less interesting neighborhoods.

Единственное, что заслуживает внимания, одобрения, похвалы и переноса во все остальные города России — это островки безопасности, которые не просто нарисованы на асфальте, а выполнены в виде вполне конкретных бетонных образований посреди дороги (как в Швейцарии). Островки эти с каждой стороны оформлены дополнительными щитами с красно-белыми полосами, над которыми установлены знаки «прими правее».

The only thing that’s worthy of attention, approval, praise and transplantation to every other city in Russia is the safety islands, which aren’t just painted onto the asphalt but consist of actual concrete formations in the middle of the road (like in Switzerland). The islands also have shields with red and white stripes on both sides, topped with “keep right” signs.

Практически в городской черте находится полигон твердых бытовых отходов. Тут много мусора. Тонны мусора. Горы мусора. Докуда хватает взгляда — мусор. Молочные пакеты, пластиковые бутылки, выброшенные телефоны, мыльницы, игрушки, картофельные очистки, недоеденные йогурты — все, что люди выкидывают в мусорное ведро, оказывается здесь.

A solid waste landfill sits practically within city limits. There’s lots of trash here. Tons of trash. Mountains of trash. Trash as far as the eye can see. Milk cartons, plastic bottles, old phones, cameras, toys, potato peels, unfinished containers of yogurt—everything that people toss in the garbage ends up here.

На полигоне работают таджики. Работа у них простая — весь день сортировать мусор руками. Бутылки — в одну сторону, пластик — в другую, алюминий — в третью.

The landfill workers are Tajiks. Their job is simple: to sort the trash by hand all day long. Glass to one side, plastic to another, aluminum to a third.

Каждые несколько минут сюда приезжают мусоровозы — опорожниться и поехать за новой порцией. Водитель мусоровоза, не самая престижная по городским меркам профессия, по сравнению с таджиками выглядит королем. Он управляет техникой и не копается в мусоре.

Garbage trucks pull in every few minutes to drop their load and head back for a new portion. A garbage truck driver—not the most prestigious profession by city standards—looks like a king compared to the Tajiks. He operates equipment and doesn’t dig through garbage.

Ценный мусор складывается в мешки, мусорный мусор превращается в терриконы, уходящие за горизонт.

Valuable garbage is bagged, garbage garbage turns into spoil heaps stretching all the way to the horizon.

Мусоровоз подъезжает и быстро опрокидывает содержимое. Таджики уже наготове — как только последний кусок выпадет из кузова, они набрасываются на свежую кучу и энергично начинают ее сортировать.

A garbage truck drives up and quickly dumps its contents. The Tajiks are standing at the ready: as soon as the last bit falls out of the truck, they pounce on the fresh pile and begin to energetically sort it.

Только тут я понял, насколько важен раздельный сбор мусора, распространенный в Европе. Там почти все урны специализированы — одна для бумаги, одна для банок. Сунуть стекло в урну для газет можно, за это никто не накажет. Но большинство людей положат мусор в нужный отсек, что значительно облегчит последующую сортировку. Если бы школьников возили на подобные свалки, у них было бы совсем другое отношение к мусору (отношение к таджикам надо менять не на свалке).

Only here did I understand the full importance of waste segregation, which is a common practice in Europe. Almost all the trash cans there have a specialized function: one for paper, one for cans. Sure, you can throw glass in the paper bin, no one’s going to punish you for it. But most people will put their trash in the right section, which makes subsequent sorting significantly easier. If schools organized field trips to such landfills, children would have an entirely different attitude towards garbage (and attitudes towards Tajiks should be changed somewhere other than a landfill).

Полное солнечное затмение наступает достаточно редко. Диаметр Луны становится чуть больше диаметра Солнца. Луна медленно подплывает справа, где небо уже темнеет.

A full solar eclipse is a fairly rare occurrence. The diameter of the moon becomes slightly larger than the diameter of the sun. The moon is gradually coming in from the right, where the sky is already getting darker.

Смотреть на Солнце нужно через специальные очень темные очки. Невооруженным глазом до последней секунды не видно, что солнечный диск уже почти полностью закрыт.

You have to look at the sun through special super-dark glasses. With the naked eye, you won’t be able to see that the solar disc is almost fully obscured until the very last second.

Солнце светит еще ослепительно ярко, а тень справа становится все заметнее.

The sun is still blindingly bright, and the shadow on the right is becoming more and more pronounced.

И вдруг наступает ни на что не похожая темнота — похоже на сумерки, но с резкими тенями. Птицы перестают летать. Становится прохладно. Запах помойки становится не таким резким. На две минуты и двадцать две секунды таджики оставляют мусор и смотрят в небо.

And suddenly a darkness unlike any other sets in—it resembles twilight, but with sharp shadows. Birds stop flying. The air cools. The odor of the dump becomes less sharp. For two minutes and twenty-two seconds, the Tajiks abandon the garbage and look at the sky.

В небе исчезло Солнце.

The sun has disappeared from the sky.

В двух словах: захватывает дух. Это самое сильное визуальное впечатление, которое мне приходилось получать в жизни.

In one word: it’s breathtaking. It’s the most visually impressive thing I’ve ever experienced in my life.

Тень уходит налево, справа стремительно приближается рассвет. Две минуты — это очень мало. Но даже если бы затмение длилось пять секунд, оно стоило бы того, чтобы ради него приехать с другого конца Земли.

The shadow slips to the left; dawn approaches rapidly on the right. Two minutes is very short. But even if the eclipse had lasted only five seconds, it would have been worth coming from the other end of the world to see it.

Солнце моментально начинает слепить. В течение почти целого часа освещение будет становиться все более привычным.

The sun instantly begins to blind again. Over the course of nearly an hour, the light will gradually be returning to normal.

Прибывают мусоровозы.

Garbage trucks continue to arrive.