КитайЭтноЭксп. Часть I. Урумчи, Ланьчжоу, Сяхэ

ChinaEthnoExp. Part I. Urumqi, Lanzhou, Xiahe

7–27 октября 2014

October 7–27, 2014

Для очередной этнографической экспедиции была выбрана страна необъятного размера и столь же огромной истории — Китай.

The destination chosen for the next ethnographic expedition was a country of immense size with an equally immense history: China.

Урумчи

Urumqi

В аэропорту Урумчей все надписи продублированы на русском, потому что сюда прилетают много русских и казахов.

Urumqi Airport receives many visitors from Russia and Kazakhstan, so all the signs are translated into Russian.

Relay to transfer abroad, to Xianggang, Aomen and Taiwan

Урумчи — главный город уйгуров.

Urumqi is the main city of the Uyghurs.

Уйгуры — мусульмане.

The Uyghurs are Muslims.

Народ буйный — то терактик устроят, то еще как-нибудь национализм свой проявят. Поэтому на каждом углу сидят полицейские (как в Тибете).

They’re a riotous bunch: carrying out a terrorist attack here, manifesting their nationalism some other way there. Hence the police officers sitting on every corner (like in Tibet).

Каски и щиты лежат на каждой проходной в ожидании сигнала тревоги.

Helmets and shields are lying at the ready at every front desk.

Везде вооруженные охранники.

There are armed security guards everywhere.

На перекрестках — броневики.

And armored vehicles at intersections.

Серия плакатов, посвященная борьбе с терроризмом, висит на каждом заборе. На самом деле, плакаты строго антимусульманские. Не носить хиджаб, не отпускать бород, не использовать исламскую символику. Не могу представить, что было бы, если бы подобные плакаты появились в Европе или в России. А китайцы так наводят порядок. «Будьте красивыми традиционными урумчанцами». И все дела.

A series of posters about combatting terrorism is posted on every fence. The posters are actually strictly anti-Muslim. Don’t wear hijab, don’t grow a beard, don’t use Muslim symbols. I can’t imagine what would happen if posters like this appeared in Europe or Russia. But this is how the Chinese instill order. “Be beautiful traditional Urumqians.” That’s all.

У пешеходного перехода палочки обратного отсчета (как в Ниигате).

Countdown bars at a pedestrian crossing (like in Niigata).

Граждане катаются по пруду на ватрушках с моторами. Педали и весла никого больше не привлекают.

People swimming around a pond on motorized donuts. No one cares for pedals or oars anymore.

Уличная лента для насекомых.

An outdoor glue trap for insects.

У нас продаются петушки на палочке, а тут — драконы из жженого сахара.

In Russia, street vendors sell rooster lollipops; here, it’s sugar dragons.

Любимая китайская уличная сладость — яблоки в карамели.

China’s favorite sweet street snack is candy apples.

Кордицепс. Китайское лекарство. Очень дорогая штука. Это гриб, который паразитирует на насекомых. То есть, сначала на муху или муравья попадают споры кордицепса, прорастают там, насекомое умирает, а гриб разрастается и продается за огромные деньги.

Cordyceps. A Chinese medicine. A very expensive one. It’s a parasitic fungus that lives on insects. Or rather, first the cordyceps spores attach to a fly or ant and germinate there; the insect dies, while the fungus continues to grow and is sold for huge amounts of money.

В супермаркете сумки посетителей помещают в матерчатую сумку на молнии, а конец молнии закрывают штукой, которая пищит в рамке (как на одежду в магазинах вешают).

At the supermarket, customers’ handbags are placed in a cloth bag with a zipper, the end of which is locked with a device that sets off the alarm at the exit (like the security tags on clothes).

Охранник в магазине. С каким-то невиданным то ли мушкетом, то ли автоматом.

A security guard at the store. With a mysterious musket or automatic rifle of some sort.

Урок этнографии: по диагональной ленте можно опознать сотрудницу банка, по коралловой кофточке можно опознать беременную женщину. Перед нами беременная сотрудница банка.

Here’s an ethnography lesson: a sash means someone is a bank employee, a coral-colored shirt means a woman is pregnant. So here we have a pregnant bank employee.

Уличная еда. Сосиски, крабовые палочки и еще какая-то фигня.

Street food. Sausages, crab sticks and a bunch of other crap.

Продавец апельсинизированной воды. Инвайт хлещет фонтаном через сито, где остаются крупные ошметки мусора. Остальное разливается по стаканам.

A vendor of orange-flavored water. The fountain of Kool-Aid flows through a sieve that catches the large chunks of waste. The rest is poured into cups.

Рядом продаются сушеные ежики.

A nearby vendor sells dried hedgehogs.

Из мусорного бака текут ручейки чьей-то крови.

Rivulets of someone’s blood trickle from a trash dumpster.

Ланьчжоу

Lanzhou

Прилетели в Ланьчжоу. Остановились в хостеле, обустроенном в каком-то арт-кластере.

We arrive in Lanzhou and check into a hostel set up in some sort of creative complex.

Город огромный, бессмысленный и строящийся.

The city is huge, meaningless and under construction.

Сложно представить, чтобы кто-то сказал «мечтаю вернуться в Ланьчжоу».

It’s hard to imagine anyone saying, “I dream of going back to Lanzhou.”

Дорожные указатели. Успей сориентироваться.

Directional signage. Hope you figure it out in time!

Сяхэ

Xiahe

Начинаются тибетские красоты.

The Tibetan beauty begins.

Местные жители.

Locals.

Монастырь Лабранг. Женщина метет площадь.

Labrang Monastery. A woman sweeps the square.

Землю копают тоже женщины. Мужики стоят рядом, наблюдают, курят.

It’s the women who do the digging as well. The men stand by, watching and smoking.

Уборщица поднимает с земли мусор двумя палочками, как еду. Только палочки полуметровые, напоминают по конструкции ножницы.

A cleaner picks up trash from the ground with two sticks, like food. Except that the sticks are half a meter long and designed to work more like scissors.

У местных помойных баков должно быть две двери — сверху (для кидания) и сбоку (для вынимания).

The local trash dumpsters are supposed to have two cover panels: at the top (for disposal) and on the side (for removal).

Овцы.

Sheep.

Остановились в тибетском селе, которое напоминает что-то среднее между Монголией и Сан-Томе и Принсипи.

We stop in a Tibetan village that looks like a cross between Mongolia and São Tomé and Príncipe.

В номерах удобств нет, но хозяйка заботливо вешает для нас пароль от вайфая на изоленту.

Our rooms have no bathrooms, but the hostess is kind enough to hang up the Wi-Fi password for us with electrical tape.

Мама мыла раму.

A wishy-washy window washer.

Солнечные панели украшены драконами на столбе.

Solar panel posts are decorated with dragons.

Китайцы обожают трехколесный транспорт.

The Chinese love three-wheeled vehicles.

На заправке продаются куриные ноги по полтора юаня (20 центов).

Gas stations sell chicken feet for 1.5 yuan (20 cents) each.

«Не води уставшим». Интересно, знают ли китайские водители, что «Z-Z-Z» — это классическое американское обозначение храпа в комиксах, которое стало настолько общеупотребимым, что превратилось в универсальное американское обозначение сна вообще? Понимает ли китаец, что тут Z, а не N, скажем? Или он просто думает, что это какие-то флюиды сна из головы водителя?

“Do not drive tiredly.” I wonder if Chinese drivers know that “Z-Z-Z” is the classic way to represent snoring in American comic books, which gained such wide usage that it’s become a universal American designation for sleep in general? Does a Chinese person understand that these are Z’s and not N’s, for instance? Or does he simply think these are some kind of dream fluids emanating from the driver’s head?

На плакатах дорожной полиции вовсю изображены фотки трупов, которые плохо рулили или доверили свою жизнь плохим водителям. Только лица иногда замазывают в фотошопе. Перевернулся автобус? Отлично — печатаем всех.

Traffic police posters are full of photos of the dead bodies of those who were reckless behind the wheel or entrusted their lives to bad drivers. Only the faces are sometimes blurred out. A bus flipped over, you say? Excellent, let’s print them all.