Таймырэтноэксп. Часть III

21–29 марта 2011

Ничто так не способствует изучению окрестных территорий, как закрытый аэропорт.

В Норильске началось ожидание транспортного самолета и летной погоды. Череда невезения, тупизма, пурги и смирения продержала в городе целую неделю.

Я изучил Норильск и окрестные города. Продал с аукциона все, что можно было продать (оставшиеся консервы, газовую плитку, мегапуховик с мегабрюками, и другие мелочи). Спустился в шахту. Разгреб всю почту. Ел по два стейка из оленя в день вместо обычного одного.

Норильск

На карте мира

2011
март

2016
июнь

2020
сентябрь

Норильск невероятным образом похож на Питер.

Тут тоже фигурные щиты для расклейки афиш.

Тут тоже дорожные знаки крепят к фасадам, а не на столбы (это связано с тракторной уборкой тротуаров — каждый столб объезжать устанешь).

И светофоры тоже крепят к фасадам. В городе должен действовать клуб жителей вторых этажей, в окна которым светит светофор.

Как и в Питере, тут существуют сосули.

Хоть Норильску и досталось немного красоты (в отличие от того же Новосибирска, который бесконечно ужасен в смысле городской среды и дизайна парков), эта красота активно приходит в негодность.

В городе нет ни одного строительного крана, ничего не строится.

Все только разваливается.

В центре есть кластер старых зданий, из которых собрана крепкая потемкинская деревня.

Но любить это все некому.

Город оказался очень маленьким.

Его можно пройти насквозь за 20 минут в длину.

И за 10 минут в ширину.

Мало кто мечтает прожить тут всю жизнь.

В Норильске два главных оформительских приема. Фигурные бетонные хрени под окнами.

И раскраска фасадов, которая призвана сделать вид более веселеньким.

Хотя на мой вкус нет ничего более депрессивного, чем веселенькие фасады.

Особый вид идущих уступами перил — норильские перила.

Как и в Мурманске, жители вешают в окна лампы дневного света, чтобы хоть как-то порадовать комнатные растения полярной ночью.

Почтовые ящики тут некой промежуточной модели (в России таких мало) с огромным шатром сверху, чтобы снег не залеживался.

Уличные указатели.

Доска объявлений и вентиляция подпола.

Удивительная инструкция.

Мусорный бак у подъезда многоэтажки.

Коллективные баки во дворах пятиэтажек.

Номера домов пишут пятиметровыми цифрами.

Тротуарные ограждения.

Автобусы все желтого цвета и с логотипом «Норильского никеля».

Собственно говоря, Норильск и его окрестности принадлежат «Норникелю».

Город имеет смысл только до тех пор, пока тут работают горно-обогатительные комбинаты.

А они пока еще работают.

И будут работать еще лет тридцать.

Главная промышленная движуха происходит в районе, который называется старым городом.

Тут всегда новый год.

Тут всегда можно снимать фильмы о конце света.

Тут всегда можно припарковаться на зиму.

Я припарковался и пошел смотреть рудник «Ангидрид».

Технология такая. Отработанные проходки на глубинах около километра нужно чем-нибудь засыпать, чтобы не было обрушений. Засыпать их цементом дорого, а ангидридом — дешево.

Поэтому работает целый рудник, в котором вырабатывают ангидридную щебенку, грузят под землей в катерпиллеровские белазы, засыпают породу в дробилки, поднимают наверх, ссыпают в вагоны и прут все добро в соседний город, где и засыпают в отработанные шахты.

Техника работает совершенно фантастическая. Никаких каторжников с кирками, почти все автоматизировано и роботизировано.

На норильских заправках почему-то не наливают на уплоченное количество рублей. Скажем, я заплатил 600, а заправляют на 598,40.

Погода может испортиться в одну минуту. Вдруг все заволакивает, начинается пурга, видимость падает до нуля.

Потом так же быстро все яснеет.

Даже не знаю, каким одним словом описать местную жизнь.

Работать тут весело.

А жить — нет.

Самолет, который должен был наши машины забрать, пролетел над посадочной полосой как фанера над Парижем. Видимость была слабая, самолет покружил и отправился на запасной аэродром в Нижневартовск. Топливо у него к тому моменту кончилось. Прямо посреди полосы. И докатился он уже без топлива. Экипаж наказали, самолет остался в Нижневартовске.

Через два дня прилетел другой самолет. Мы приехали в аэропорт. Весь день была нелетная погода, но вот образовалось окно. Самолет сел. Но оказалось, что по приборам видимость была 700 метров. Хотя все видели, что пара километров. Экипаж наказали, отстранили от полета, самолет остался ждать прилета из Красноярска инспектора, который должен проверить обстоятельства. Вот так выглядит незаконная посадка:

В конце концов из Нижневартовска отпустили наш первый самолет. Наше недельное ожидание вылета — не самая большая проблема. Больше не повезло тем, чьи овощи и фрукты летели в нашем самолете — за время простоя все сгнило.

Настало время ехать в аэропорт последний раз.

Машину взвесили, просканировали все вещи, взвесили зачем-то еще раз, опечатали и отправили к самолету. Машину в чреве приковали цепями, а всех людей выгнали до утра.

В аэропорту «Алыкель» есть только одна гостиница. Называется «профилакторий». В нем было только одно койкоместо за 1350 рублей — кровать в пятиместном номере «с подселением». До утра я подселился к какому-то мужику.

В 9 часов регистрация. Потом рентген, посадка в самолет и вылет с несвойственной гражданским самолетам скоростью. Взлет я решил провести за рулем Кукусика, заодно поедая бутерброды из аэропортовской кафешки. Взлетать просто — откусываешь бутер, берешь руль на себя, тыкаешь пальцем в потолок — и отрываешься от земли.

Так как Кукусик оборудован боковой плацкартной полкой, на ней я и заснул до прилета в Ярославль.