Якутэтноэксп. Часть IV

Yakutethnoexp. Part IV

3–7 марта 2011

March 3–7, 2011

Полярный круг.

The polar circle.

Polar

Столб, на котором висит круг, нашпигован дарами проезжающих мимо водителей.

The post on top of which the circle sits is stuffed with gifts from passing drivers.

На улице потеплело.

It has gotten warmer outside.

−45 °С.

−45 °С.

Меньше всего хотелось бы менять сейчас колесо. Слава богу, не пришлось.

The last thing I’d want to do right now is change a tire. Luckily, the need didn’t arise.

Кстати, о колесах. Из колес от Белаза делают волокуши. Цепляют их к трактору или грузовику, волокут по дороге. Таким образом зимник становится ровнее.

Speaking of tires, dump truck tires are repurposed as leveling drags. They’re hitched to the back of a tractor or truck and dragged along the temporary winter roads. This evens out the road surface.

Есть некоторое противоречие между романтикой дальней поездки и наличием сотовой связи. Хотя базовая станция может добить до 72 километров, присутствие сигнала символизирует эфемерность приключенческой составляющей.

There’s a certain contradiction between the thrill of traveling to faraway places and the availability of cellular service. Even though base stations can have a signal reach of as far as 72 km, the mere existence of a signal attests to the ephemerality of the adventure component.

Но ничего, скоро связи не будет неделю.

But not to worry, soon we won’t have any reception for an entire week.

Оленёк

Olenyok

С утра было −50 °С.

It was −50 °С this morning.

Когда стоит такая морозяка, возникает туман.

When it gets this deathly cold, a fog forms.

Местные жители привыкли — курят, сняв варежку.

The locals are used to it—they smoke with their mitten off.

Ко мне на заправке подошел поздороваться местный мент, который рассказал, что к нему уже обращались «господин полицейский» (это за два дня-то). Пожали руки, так я потом десять минут не мог восстановить тепловой баланс, пальцы собирались отвалиться.

A local cop approached me to say hello at the gas station. It had been just two days since they’d been renamed to “police” and he was already being addressed as “Mr. police officer,” he said. We shook hands, after which I struggled to restore my thermal balance for another ten minutes, and my fingers threatened to fall off.

Оленек не имеет никакого отношения к войне, но пропаганда положена.

Olenyok had absolutely nothing to do with the war, but the propaganda is a must.

Eternal is the feat of arms of the Soviet people — the victorious people!

Встречается загадочное.

A mysterious finding.

Sobriety and healthy lifestyle territory

Температура за бортом не мешает людям сушить белье на улице.

The ambient temperature doesn’t stop people from drying their laundry outdoors.

На фризе заколоченного дома культуры кто-то приписал «не». Хотя местные жители более чем дружелюбны и гостеприимны.

Someone added “un-” to the inscription on the frieze of the boarded-up community center. Even though the local residents are more than friendly and hospitable.

Unwelcome!

Едем дальше по реке. Красота, вокруг берега высокие. Иногда представляешь, что мчишься на катере. Но этнографическая экспедиция по рекам еще только в планах.

We travel further down the river. It’s incredibly beautiful, with steep banks on both sides. Sometimes you can picture yourself speeding along on a motorboat. But a river-based ethnographic expedition is only in the planning stages as of now.

Жилинда

Zhilinda

Небольшое долганское село.

A small Dolgan settlement.

Я все ждал, когда мне попадется деревня опустившихся деклассированных бичей. Но не встретил. Везде жизнь, и не хуже, чем в отдаленных деревнях на Аляске. У каждого дома снегоход припаркован. Все при тушах, при шкурах, при мехах.

I kept waiting to come across a village populated by the dregs of society, derelicts who had sunk to rock bottom. But I never did. People lead normal lives, and the standard of living is no worse than in remote villages in Alaska. There’s a snowmobile parked in front of every house. Everyone has their share of meat, skins, furs.

Казалось бы, все села здесь должны быть совершенно одинаковы по бытовому устройству. Но в каждом есть какая-нибудь своя особенность. Этим путешествия и интересны — находить такие особенности в разных местах. В Жилинде — это шкуры или ковры, прибитые под нижним краем окна, чтобы не поддувало.

You’d think that all the settlements here would be absolutely identical in terms of their household setup. But every single one has something uniquely its own. That’s precisely what makes travel interesting—uncovering such unique details in various places. In Zhilinda, it’s the animal skins or carpets nailed over the lower edges of windows to prevent drafts.

Едем дальше по реке.

We travel further down the river.

Саскылах

Saskylakh

Это последняя точка в Якутии, куда можно доехать на более или менее обычном джипе.

This is the furthest point in Yakutia reachable by a more or less ordinary SUV.

Досюда чистят зимник.

This is as far as the winter road is cleared.

Местный житель.

A local.

Местные жители.

Locals.

Happy New Year!

Интернета тут никакого нет, но все подходят с цифровыми фотиками и мобильниками снять невиданную машину в наклейках. Потом фотографии показывают друг другу в гостиной.

There’s absolutely no Internet here, but everyone keeps pulling out their digital cameras and cell phones to snap photos of the amazing sticker-covered car. Afterwards, they gather around the fireplace and show the photos to one another.

Летом на реку за водой ездит специальная телега, на которую все ставят свои бочки. Подписаны, чтобы не перепутать.

In the summer, a cart takes everyone’s barrels to the river for water. They’re marked to make sure they don’t get mixed up.

Apt. 2, Apt. 5

Зимой продают напиленный лед. Каждый сваливает его перед крыльцом. По мере надобности забирают в дом, где он тает. Стирают, кажется, в растопленном снеге, а в чай — только вода изо льда.

In the winter, cut-up blocks of ice are sold. People pile them in front of their porch and then take them inside to melt as needed. It seems that melted snow is used for laundry, but tea is made only with melted ice.

Деньпобедные плакаты тут тоже везде висят. Страшно ведь снять. Вдруг, дух какой-нибудь обидится.

Hurrah-victory-day posters hang everywhere here as well. They’re afraid to take them down. What if some spirit gets offended?

Glory to our veterans!

Захожу в магазин, спрашиваю хлеб. Продавщица искренне удивлена — хлеб, говорит, в пекарне у нас. Иду в пекарню. На вид ее последний раз открывали год назад. Но вдруг на улицах начинается движение. Два часа дня, заработала пекарня, все побежали за хлебом. Какое счастье — хлеб тут не умерщвляют в полиэтилене, а продают как есть, теплым. Руками.

I walk into a grocery store, ask for bread. The saleswoman is genuinely surprised—bread, she says, is at the bakery. I go to the bakery. The place looks like it last opened its doors about a year ago. But suddenly there’s a stir in the streets. It’s 2 p.m., the bakery is open for business, everyone rushes in. What joy—bread isn’t suffocated in plastic here, it’s sold as is. Warm and straight into your hands.

Рыбу тоже руками держат.

Fish is also handled with bare hands.

Мы поедем, мы помчимся на оленях в центр занятости.

Saddle up your reindeer, we’ve got a trail to blaze to the employment center.

Anabar Ulus Employment Center

Многие люди не различают азиатов. Предлагаем краткое руководство по определению якутов и долган. Слева для калибровки русский. В центре — долганин. Справа — якут. Якутов легко определить по тому, что у них глазного яблока практически не видно, одна только щель из век.

Many people can’t tell different types of Asians apart. Here’s a brief guide to identifying Yakuts and Dolgans. On the left, we have a Russian for calibration purposes. In the center is a Dolgan. On the right, a Yakut. Yakuts are easy to identify because you can barely see their actual eyeballs, just the crack between the eyelids.

Юрюнг-Хая

Yuryung-Haya

Село достаточно далекое, сотовой связи уже нет. Самое время раскрыть спутниковую тарелку, которая установлена на Кукусике. Первый сеанс космической связи. Вайфай включается автоматически, все остальные экипажи подключаются через свои ноутбуки и телефоны.

This is a fairly remote settlement, there’s no longer any cell reception out here. Perfect time to unfold the Coucousique-mounted satellite dish. Our first space transmission. The Wi-Fi turns on automatically, the other crews get online via their laptops and cell phones.

Юрюнг-Хая — самая северная точка экспедиции. Дальше — на запад по тундрам.

Yuryung-Haya is the northernmost point of our expedition. From here, we go west through the tundra.

Дальше начинается тундра.

This is where the tundra begins.

Дальше заканчивается счет дням.

This is where the count of days ends.

Почти каждый день на небе показывают гало (см. Гренландию или Бутан).

There’s a halo demonstration in the sky almost every day (see Greenland or Bhutan).

Встречаем оленей.

We encounter reindeer.

Встречаем оленеводов.

We encounter reindeer herders.

Оленеводы с раннего утра бухие в дрыбадан.

The reindeer herders are already plastered in the wee hours of morning.

Остановились на ночевку. Когда-то я читал, что северное сияние нельзя сфотографировать. Типа, на пленке его не видно. Оказалось — снимай сколько хочешь. Вид из окна Кукусика:

We stop for the night. I once read that you can’t take a photo of the northern lights. That they aren’t visible on film or something. Turns out, you can take photos of them to your heart’s content. The view outside Coucousique’s window:

Днем — снег. Много снега. Без солнцезащитных очков практически невыносимо ярко. Первый раз в жизни застал себя за фотографированием снега.

During the day, there’s snow. Lots of snow. Without sunglasses, it’s almost unbearably bright. For the first time in my life, I found myself photographing snow.

Граница Якутского и Красноярского краев.

The border between the Yakutsk and Krasnoyarsk administrative regions.

Чувство времени исчезло.

All sense of time has vanished.